Я нигде себя не отметил,
Ни в стихах сладкозвучных, ни в прозе,
Думал, дар поэтический светел,
И не надо копаться в навозе.

По чужой поэтической книжке,
Так легка мне была крутизна,
Я взбегал на Парнас без одышки,
Там садами гуляла весна.

О, поэзия! Путь изначальный
Был навеян любовной игрой.
Вот стою я на склоне печальный,
Под плывущей в созвездьях горой.

Вот, я вижу откосы крутые,
Вот, приметил я в скалах карниз,
Шаг мой первый - то строки пустые,
Шаг второй, и я падаю вниз.

Я бродил по обвалам словесным,
Открывая к поэзии путь,
Вновь за нею по скалам отвесным,
Вновь к вершинам вздымается грудь.

Какой дорогой шел я в мире,
От ранних лет и до седин.
Душой созвучной нежной лире,
Я был и раб и господин.

Что открывал я - вечный странник,
В садах восторженных идей.
Я был к иным мирам посланник,
Я был последним средь людей.

Одна ли мне была подруга
С восторга дней до боли тлена.
В любви я был вернее друга,
Был без любви сама измена.

Дарил ли я земные блага
В твореньях бесконечных дел.
Я был щедрее, чем отвага,
Скупой, мне, рыцарь не предел.

Чем успокоен я во многом,
Напевом сладкозвучных грез,
Мечтой быть состраданья богом,
Или судьбой в стране берез.

Не несу хулу я веку,
Не питаю сердце злобой.
Жадно мчит меня по треку
Смысл черты его особый.

Вижу грады я столики,
Зрю чудес его уменье,
И мелькнувшей жизни блики
Ока видящего пенье.

Листопад его мадонны,
Холод дум глаза любые,
То как пропасти бездонные,
То как небо голубые.

Зачерпнул его я зелья,
Из обильной чаши знаний,
И не будет мне веселья,
И не будет мне страданий.

Осень белыми клыками,
Мертвой хваткой землю гложет.
Жизнь мою за облаками
День не вызревший итожит.

Не родился я бродягой,
Это ветры лист срывая,
Вспенят воды белой брагой,
Воем в дебри зазывая.

Не ходил я в волчьей стае,
Но листва легла облавой.
Скука, скука в этом рае
С позолоченною славой.

Хлябь низин исторгла стужу,
Пестрой лентой миг зарницы,
За предел небесной лужи
Быстрый лет вечерней птицы.

В путь и я, в страну иную,
За пределы жизни тленной.
В эту замять, в ночь глухую,
Я скиталец всей Вселенной.

Этюд.

Орехово-Борисово строится. Холст, масло. 16,7 х 12 см (1987

Млечный путь меня насытил,
И твоя в созвездьях грудь.
Призрак мой, души носитель,
Вышел в вечер отдохнуть.

Тишину полей внимая,
Ткут дорогу в никуда
Серебристый месяц мая,
Черногривая вода.

Спит в валежнике прибрежном
Мой костер, насытив взгляд,
Спит весь мир в тумане снежном.
Нет дороги мне назад.

Где я, где я растворился,
В чем я, в чем я не дозрел,
Может, снова я влюбился,
Может, снова я сгорел?

Не сильнее я с годами,
Только бег их ранит дух,
Только знания плодами
Стал все чаще счастлив слух.

Я давно под крышей дома
Сквозь себя в окно гляжу,
И не дальше окоема
Я мирами прохожу.

Все мне в тех мирах знакомо,
В каждом шаге суть ясней,
Целью всей как жизнь влекома
В даль грядущую и к ней.

Но, скажи, зачем жестоко,
Царство жизни так венчать,
Где найти прозренья око,
Чьих законов та печать.

Ширь Вселенной не окинуть,
В ней как миг людская рать.
Перед тем как мир покинуть,
Дай мне счастья все не знать.

Крым. 80-ые.

Холст, масло. 17 х 12 см

У кого-то любовь, у кого-то разлука.
Это в прошлом моем, а теперь это скука.

У кого-то толпа, огнеметные речи.
Я в лесах далеко, греют мысли мне свечи.

У кого-то жена, а мне нравится кошка,
Её мир это я, да что видно в окошко.

У кого-то друзья, у кого-то измена,
Видно счастье моё в бочке жить Диогена.

Как нежен мой букет, в нем птиц весенних пенье,
Опять тебе прощать мое уединенье.

У ног твоих я вновь, я раб, в твоей я власти,
Скитальца путь сражен великой силой страсти.

Отшельника рассказ - обыденные вести.
Как нежен мой букет в шелках искусной лести.

Просила заводь: "Ты ли в мир влюбленный,
Стихами окрылив себя,
Взмахни крылом, поэзию любя,
Полетом вдохнови мой быт уединенный".

Увы, я сам, в своей житейской дури,
Глазами луж в весенний мир блестя,
Жду поэтические бури.
Родилась лень чуть раньше, чем дитя.

Я в погоне за тобою
Столько славных не заметил,
Купидон одной стрелою,
Только раз мне в сердце метил.

Открывал я душу богу,
Страстной просьбой сердце метил,
Дай мне новую дорогу.
Не в меня в других он метил.

Я стою склонив колени,
Разметав как крылья руки.
Вновь сады в цветах сирени,
Там где сердце боль разлуки.

Пришла пора Есенинских закатов.
Очнулся я от снов минувших лет,
И помня серебро промчавшихся набатов,
Подкова сторожит ромашковый кювет.

Прошли дожди страстей неугомонных,
Под тенью глаз дороги лет легли,
И дунул зной с полей стозвонных,
В мои, любви не знавшие, угли.

В тоске ты, русская душа,
Все тешишься хмельным дурманом,
А утром в мыслях ни гроша,
Да ветер воет по карманам.

Я жду рассветы в мире лунном,
Сплела мне новь бегущей жизни нить,
Мечту о ком-то, дальнем, юном,
Мечту, мой полдень сторожить.

Где-то там твои черты
Время спрятало в морщины,
Где-то там, с тобой на ты,
Были счастливы мужчины.

Был и мне счастливый миг
Заглянуть в твою улыбку,
Балаган мой тихо сник,
Подарив в замен мне скрипку.

Заиграл я в тишине,
Из судьбы слагая ноты,
И поют одной весне
Струны - жалкие сироты.

Скажи, когда цветы срывая,
Любви вдыхая аромат,
Которым мир весной богат,
О ком поешь, краса, мечтая.

Кому ты сердце открываешь,
Когда в венок любви цветки,
Смотря в задумчивость реки,
Руками нежными вплетаешь.

О ком твой юный взгляд грустит,
От всплеска рук когда летит,
Любовно созданный венок,
Тревожа речки тихой ток,
И в водах медленно кружит.

Песнь моя, что слушал ты украдкой,
Притаившись в травах луговых,
Разве не ведет дорогой краткой
К сердцу, что закрыто для других.
Не поймешь кому оно окрыто,
Не дари украдкою цветы.
Взгляд грустит тропинкой прячась в жито,
Может быть о том, что робок слишком ты.

Скромна ты, Верочка, скромна,
А тут, как будто из ушата,
Слегка пьянея от вина:
"Эх, погуляем-ка, ребята.
Эх, загуляем милый в дым.
К чертям счастливые билеты".
А слезы с облаком седым,
От едкой сигареты.

Ах, дамы русские, и Вам,
Тоски знакомо оскорбленье,
Не спетой юности томленье
Все переломит пополам.

А что мужья?
Полынь травой, когда-то ласковый Емеля,
Перешагнув красоты хмеля,
В ту пропасть головой.

Не рвись мечтой за нею в след,
Все впереди года,
И не сегодня ночи плед
Укроет навсегда.

Пусть склоны каменной гряды
Не тронул сердца плуг,
Там под горой цветут сады,
И нежен вешний луг.

Прими отрадная земля,
Дай жизнь до ста колец,
Вернулся сердце окрыля,
За призраком беглец.

Души заснеженную глушь,
И этих губ никто не трогал.
Меня до слез твой взгляд растрогал,
Дождем любви на сердца сушь.

Как мир красив твоей мечтой,
Я пью полей твоих дурманы,
И босиком через туманы
Торю тропу любви святой.

Прости мне миг пути в мечту,
Ту трезвость чувств, что дарят лета.
В твоих глазах, в напев рассвета,
Я видел счастья красоту.

За МКАД. Беседы.

Холст, масло 16.7х11.2 см.

198...г.

Что так ветры дуют в поле,
Русь, иль ты грустишь со мной,
О моей тревожной доле,
О судьбе моей сумной.

Данью прожитые годы,
И веселью и тоске,
Где весны бурлили воды
Ветры бродят на песке.

Не вернуть, что отзвучало,
Не воспеть мне до венца,
Радость светлую начала,
Грусть извечную конца.

В оправе кружевной Вселенной жемчуга,
Познанья в ней затейливы узлами.
Творцы идей, как млечная дуга,
Алмазной россыпью довлеют над умами.

Их Млечный путь, к рассветному лучу,
Мерцает в грезах лунного сиянья.
Я в думах их, их крыльями лечу,
С мечтой Икара в тайны Мирозданья

Молодые годы пенистая брага,
Для любви ли вызрела буйная отвага.

Взгляд стрелой летящий с тетевы бровей
Жажды моей робкой жаркий суховей.

Народилась нежность от красивых губ,
Без тебя я кленом, а с тобой я груб.

Выхожу я в вечер под покровы свода,
Как моря бескрайние чувств моих свобода.

Красоту вселенную, сердцем открывая,
Расцвела улыбка счастьем каравая.

Разметали ветры светлых кудрей ворохи,
Годы мои юные золотые всполохи.

Вот он, город моей юности,
Златозвонный Ярославль,
Желторотым и безусым
Несет к тебе меня журавль.

В колыбель моей кручины,
В колыбель разбитых снов,
В те курсантские овины -
Омут синих вечеров.

Ратный труд не стал судьбою,
Сны прости мне командир,
Я оставил юность строю,
И мечтам крылатый мир.

Был распад весенней грезы,
Город русской старины
Отзвонил немые слезы
Той курсантской стороны.

Суздаль

Солнце соколом ловчится
Край земли схватить, как зверя,
Туча - красная лисица,
Притаилась в сумрак веря.

Что ищу я в этом поле,
Одиноком и уснувшем.
Град старинный на престоле
Спит главы в века взметнувши.

В звездном храме богомолец
Льет на башни свет сединный,
Навзничь охнет колоколец,
Охраняя быт старинный.

Русь, твое здесь зрело древо,
В крае хлебного раздолья,
От вселенского посева,
С богатырского застолья.

Константиново.

Какой простор необозримый,
Под кручей мелкие лески,
В безбрежной дали мир орлиный
Задохся от тоски.

Куда ни кинешь вгляд далекий,
Пустынна русская земля.
Над сыном образ светлоокий
Храни селенье и поля.

Сережкин дом, рожденный вечным,
Дай мирным пахарям всего,
И я желаю счастья встречным,
Плывя в поэзии его.

Первому космонавту Ю.А. Гагарину.

Я о иных мирах мечтал,
Ловя безмолвный свет нездешний,
Но вот отлил мечту в металл,
Мой век, в деяниях поспешный.

О небо, - край земной души,
Рассвеченный далекой строчкой,
Я вижу как в твои межи
Плывет корабль весенней почкой.

Улыбки вечной властелин
Теплом Земли шагнув в рассветы,
В века шагнул России сын,
В венце труда и дум планеты.

Цветок березы золотой
К его ногам несу я с кручи.
Пусть сердце в радости простой,
Пусть век в творениях могучей.

Юность, в песнях расцветая,
Просит зрелища и хлеба.
Расплескала рыбок стая
Голубую заводь неба.

Шум веселья, счастья крики,
Будоражат мир седой.
Пляшут солнечные блики
Над глубинною водой.

В лугах долины горной
Бродил я наугад,
И видел край озерный,
Как твой открытый взгляд.

В лесном дремучем стоне
Далекое ку-ку
Считало мне в ладони,
О взгляде том тоску.

Я шел в веселье града,
Во мраке праздных бед
Твоя невинность взгляда
Дарила мне рассвет.

В тревоге дум сердечных,
Покоем осеня,
Каким настоем вечным
Ты ворожишь меня.

Я бродил по седому Уралу,
Я искал для тебя самоцветы.
Видел я как по горному валу
Расцветали в рубинах рассветы.

В изумрудных бродил я чащобах,
В древнем царстве седых великанов,
В заколдованных в мрамор сугробах
Видел золото нежных тюльпанов.

В лунном камне мне снилося счастье,
Твоих глаз голубых самоцветы,
И светлело в агатах ненастье
И сверкали в алмазах рассветы.

Вот твоих украшений кумиры,
К ним мне яшмы сплетали ковер,
Зачерпнул я, как небо сапфиры,
В полных чашах уральских озер.

Не ругай меня, племянница,
Полюбилось мне твое сердечко.
Знаю, ты в душе овечка,
Я в душе как горький пьяница.

Берегу души твоей цветок,
Юных лет малиновое счастье.
Озаряет твое светлое участье
Моих лет мерцающий поток.

Шум прибоя мне наскучил в дальней стороне,
Где в предгорьях стынут тучи в сизой пелене.
Я увидел в мутной сини, с поволокой глаз,
Небо юное России - голубой топаз.

И уплыл я морем пьяным, от далеких мест,
К дорогим моим бурьянам, к рощам из невест.

Старушка.

Калининская обл.(Тверская)

холст, масло, 16,5х11,3см

04.1985г.

Я в тревожном ожиданье
Проглядел весь свет,
Было в картах мне свиданье,
А тебя все нет.

Я с тоской смотрю в оконце,
Улеглась пурга,
Синей тенью метит Солнце
Белые снега.

Утонул в лазурном небе
снежный окоём,
Белокрылой птицей тройка
Проклевалась в нем.

Анна! Анна! В быль гаданье,
Прибери мой хлев,
Что же ты, весны созданье,
Смяла даму треф?

Я успокаивал себя, что путь мой долог,
Он не долог.
Мне не успеть найти себя
В волшебном мире книжных полок.

Судьбу свою не угадать,
Не заглянуть, кто будет рядом.
Уже прошел я вешним садом,
И мне осталось лишь мечтать.

Так размечтаюсь в дым и в сласть.
Не в этом ли всей жизни сила.
Реальность вся в мечтах, куда б не заносило.
Судьба, судба, незрима твоя власть.

Опять запели соловьи в округе.
Как белый призрак сад у дома,
В лесах гуляет полудрема,
И дремлют воды в лунном круге.

Я вышел ночь в твои луга,
В тревоге выпорхнула утка.
В туманах белых незабудка
Ждет песнь дневную пастуха.

Не дремлет мой ручей,
В нем ивы замочили ноги,
И тихо шепчут у дороги:
"Ты чей? Ты, чей?"

С тобой я верил жизни вечной,
Ей гимны радостные пел.
В закатном вечере горел
Счастливый путь дороги млечной.

Я целовал берез росу,
Как счастлив был в траве медвяной,
Упав лицом в твою косу.
Я верил в вечность страсти пьяной.

Любил ли я, я то не знал,
Я жил весною Мирозданья,
И слезы вечного страданья
Душою обнимал.

Здравствуй пригород лесистый,
Ночные омуты в стогах,
Река дорогой серебристой
В янтарных берегах.

Звонко спев в твои просторы,
Отцвела зима.
Новой песней светят боры,
Елей терема.

Я пишу босые строки
На сыром песке,
До свиданья мир осоки
В маленьком леске.

В дальний бор уйду с гитарой,
Под костровый пляс,
Месяц над часовней старой
Будет слушать нас.

Раскажу ему о море
Дальней стороны,
Как влюбился я на горе
В призраках весны.

От деревни сытый запах,
Где-то лает пес,
Не согреть в мохнатых лапах
Свой холодный нос.

О тебе мой край дубравный
Память я хранил.
Где, когда, в лугах ли, в рощах,
Сердце обронил.

Гибкость стана, нежность рук,
Глаз веселые маслины,
Свежесть губ лесной малины,
Ты прекрасна милый друг.

Буйным пламенем костра
Под луной светла поляна,
Будет ночь сегодня пьяна,
Будут песни до утра.

Пляшет круг веселой ратью,
Только ты моя душа,
Вся отдав себя объятью,
Невозможно хороша.

Гибкость стана, нежность рук,
Набежавшим ветром волос,
Оживет с рассветом голос
Славой песенных подруг.
Ты прекрасна милый друг.

Этюд. МО. Домик с колодцем.

80-ые.

Холст, масло,17 х 12 см.

Отпылали твои щеки
...................догорающим закатом,
И глаза твои просили,
...................чтобы был я только братом,
Что и в этой страсти знойной
...................не найдется нам спасенье
У любви такие муки,
...................как из мертвых воскресенье,
У любви такие крылья,
...................что сложив их, камнем с неба
Унесут в тоску желаний,
...................в пир страстей, но пир без хлеба.
Понял я, любя другую,
...................и твои глаза просили,
И в страданье, и в блаженстве
...................руки просьбой оросили.

Счастливый! Дай тебя обнять,
И ты поймешь меня как брата.
Мой друг, тебе дано понять,
В любви моей опять утрата.

Я полон сил твоей судьбы,
И мне хранить закон твой вечно,
Воскреснув в тайне ворожбы,
Воскреснув в том, что безсердечно.

И сколько сил найду в себе
Не омрачить наш путь собою,
С любовью тайною в борьбе,
С любовью к вечному покою.

Поет метель, звенят морозы.
Мне в радость эти холода,
Ты счастье мне струишь сквозь слезы,
Любви ты жаждешь, ты ведь молода.

И ласку всю, на что способны лета,
Испив до дна, из уст в уста,
Уносишь в искрах солнечного света,
Так непорочна и чиста.

В табун увел я скакуна
И навсегда оставил друга,
Не отыскала нас весна,
И осень не подарит плуга.

И стар, и сед, степей покров,
Ровесник юности кипучей.
На пламя утренних костров
Лети мой друг весенней тучей.

Наталии из Осташково.

Как мне отрадно повторенье
Твоих приездов краткий миг.
Не знал бы я любви томленье,
Красоты бури не постиг,
И не был бы поэт с тобою,
Не дорожил твоей судьбою,
Коль не был в вечности один.

Горька, ты, поздяя любовь,
Как ложка дегтя в меде мая.
Твой мир любовью обнимая
В смятенье я встречаю новь.

Как взлететь мне, как разбиться,
Как вскричать от боли той,
Как мне в юность возвратиться,
Не моя ты, я не твой.

Ночное купание

Этюд, холст, масло. 20х12.5 см

Счастливым как солнце ручьем на снегу
К тебе моя юность мечтой я бегу,
В тот край вдохновенный, где плещет волна,
Где смыслом великим природа полна,
Где был я так счастлив, и так одинок,
Целуя румянец нетронутых щек.

В незримых потоках сошел юный снег,
В иной колыбели ищу я ночлег.
Грядущая зрелость услада ума.
Нетленною грустью былая сума.

Не тревожит меня эта осень.
В красных вихрях над речкой мосты,
Среди рощи задумчивых сосен
Неба край, как кусок бересты.

Грустен день, как пустая дорога,
Но так сердцу спокойно в груди,
Подарила мне счастья немного
Та, что будет со мной впереди.

В лунном море уснувшие дали,
В лунной море дороги по дну,
Одиноко мы ими блуждали,
Чтобы слиться под осень в одну.

Вспыхнут алые рассветы,
Закружит в веселье плач,
Запоздалые приветы
Сдобрят дней сухой калач.

Оживут в закатах очи,
Обогреет дальний свет,
Как и ты в блужданьях ночи
Был луною я согрет.

Невозможное возможным
Озарит весь мир в былом.
Радость мне в мечтах не сложных,
И не боль, что все на слом.

Сады, сады в весеннем гуле,
В полдневный мир бежит лоза,
И первых чувст твои глаза
Мне в водах грозами сверкнули.

Росою утренней опять
Спешу омыть твои ладони,
Опять я чувствами в погоне,
С тоской вечернею опять.

В снегах забыл я эти муки,
Ту тайну страждущей весны,
Когда одежды так тесны,
Когда так нежно любят руки.

Забыл я мая первый цвет,
Забыл в сугробах увядая.
Тобой мне вспыхнул в меде мая
Зарею грянувший рассвет.

Прийдет пора,
И сердца плачь
Мне скажет:
"Здравствуй вор",
Прийдет пора,
Где все вчера
Сегодня лишь укор.

Ты скажешь мне:
"Нам всем дано
Пройти свой путь сполна,
В холодный берег бьёт давно
Уставшая волна.
Где был наш кров, где был наш сад,
Где был ты сладко пьян,
Сверкает золото плодов
Через седой бурьян".

Я памятник себе воздвиг, не рукотворный,
Он из трудов, никчемная стопа.
Вознесся он в крапиве непокорной,
Там где нуждой протоптана тропа.

Мне грустно на него смотреть,
Какая боль, какая жалость,
Знать, только жизни всей усталость
Смогла себя запечатлеть.

Но нет, я не боюсь его,
Другая радость мне открылась,
Любовь, к всяк сущему, в него
С любовью к жизни воплотилась.

Умом Россию не понять,
И сверх компьютер молча "виснет",
Но каждый знает, что он мыслит,
И что нам надо предпринять.

Умом Россию не понять,
Зеленым баксом не измерить.
Осталось только в евро верить,
Да все на прошлое пенять.
Умом Россию не понять.

С усталой работы иду, пропуск в дыру сунув,
Где лицо в волосах под осеннюю лебеду,
С глазами талого снега,
А на улице нега
Дворовых фонарей.

Предновогодняя оттепель на всю европейскую сушу,
Кому квасит носы, а мне расквасила душу.
Растопила кубы ледяные сердца,
А в глазах как от перца,
Огни реклам.

В механизированную ныряю дыру, с площади Ногина,
В метро, где каменная весна
Прорастила в своём сердце цветок,
А навстречу, в люминолампах света,
Людской поток,
В ритмах пульсара.

Ты ждешь. Стройна, как лицо автострады.
На фоне снежнобарсовой колонады
Светят два теплых огня,
Влюбленных в меня,
Твои глаза.

Музей-заповедник "Коломенское".

Этюд. Вид на церковь в селе Коломенское.

80-ые.

Холст, масло,12х17 см.

Лесами обнажения
Печальна дрожь движения
Под ветра тихий вздох.

Садами одиночества
Лежит листва пророчества
Палитрой у холста.

Горит рябин прозрение
В долинах опустения
Пожаром бития.

Идут полями дальними
Под сводами хрустальными
Раздумия дождей.

Напрасны все мои мольбы,
Преследует меня и рок судьбы,
И всё мертвящий дух могилы
И демон слой коварной силы.
В пустую душу мигом влез
Страстей, пороков, сладкий бес.

Ударюсь я в разврат и пьянку,
К чертям катись весь шар земной,
И телом стройную смуглянку
Раздену трепетной рукой.

Забудусь в сладостной истоме,
Забуду все, что было прежде,
Отыщут губы в жгучем роме
Давно увядшие надежды.

Как почки раннею весной,
Они нальются и набухнут,
Но не цвести им в этот зной,
На грудь земли главами рухнут.

В радость и грусть, если сердце согрето
Поздним теплом уходящего лета,
Если иду я на встречу с тобою
В алый закат, златотканной листвою.

Гонит ветер лист опавший,
Мрак и тлен в увядшей кроне.
Край мой, в золоте дремавший,
Царь поверженный на троне.

Воронья кружится стая
Над телами голых пашен,
В белый саван мгла седая
Прячет строй далёких башен.

Кружит белое забвенье,
Стелет миру снежный плед
Это ты мое спасенье -
В первом снеге первый след.

Баба-Яга.

Холст, масло.

16,5х11,2см. 197...г.

Да, этот лак, он лучше прежних,
Ручей в оврагах белоснежных.
Не этот мрак - "Ночной Коперник",
Не этот срам - "Курей лоток",
Он в блесках нежных и соперник
Ему лишь розы лепесток.

Вот поцелуй ему в подарок
Туда, где искрами бровей,
В шелках одежд подлунных фей,
Волшебный взлет небесных арок.
Прекрасен он, но запах, вот беда….

Целуй скорей, хочу я знать куда.

Напевы труб, борзых осанка.

Что мне милей охотных фей,

Твои восторги, милая Оксанка,

Над грудой ядрами пронизанных трофей.

Твой пыл любви, не знающий расканья,

Твой вздох, как выстрел в пламенную грудь.

Закатом тает миг воспоминанья,

Упав лицом в твою, пуховой неги, грудь.

Одно у жизни я искал
Любви высокое творенье
Источник счастья и горенья
Маяк средь бурь у грозных скал.

Надежда - первая весна
Невинность лица ясна,
Вдохнула среди стона в грудь
Всей прозы тягостную суть.

Волной терзаясь в тверди скал
Я веру в сердце отыскал.
Ах, Вера, ждал я чудеса,
Но лишь в мечтах твоя краса.

Татьяна новая заря
Свободной птицею паря,
Немного слов она любила,
Хвала тебе напор и сила,
Мечта до первого бурьяна,
Любви не ведала Татьяна.

Несла бушующая новь
Надежду, веру, не любовь.
Минувших лет свершила боль
Творенье мук - паяца роль.

Полнолуние сегодня.
Гулок шаг в пустыне леса,
Тень блуждает по низине,
Засмеялись глазки беса
И жухлых травах на трясине.

Полнолуние сегодня.
Песни льет ручей проворный,
В нем резвятся водяницы
Завлекают в омут черный
Искроглазые блудницы.

Полнолуние сегодня.
На холме, в лесном погосте,
Тени празднуют поминки,
Разлеглись ночные гости
Поперек моей тропинки.

Полнолуние сегодня.
Ждет на горке дуб заветный,
Под горой село - песчинка.
Почему же месяц бледный
От него пуста тропинка.

Полнолуние сегодня.
В тусклом небе одиноко
Стынет тучка - паутинка.
Ах, сегодня полнолунье,
Не пришла сегодня Инка.

Кто, посеяв, всходы ведал?
Посмотри цветет мой прах,
Всех, кого любил я, предал,
Всех, чтоб быть в твоих ногах.

Сделай шаг, так сердце просит.
В этом мире нет расчета,
Жизнь ли всю за миг полета,
Кто, любя, к ногам не бросит.

Сделай шаг, так сердце просит.

Твоей любви во мне не отыскать.
Пусть пролегла безумная кровать,
Волшебной полосой,
Как Солнца луч скользит росой, её испепеля,
Полдневный зной в меня вселя.
Я тайну загадал в печали нежной,
Взрастить сады в пустыне снежной,
Забрать, что даришь небесам.
Убогий мир скорбит по чудесам.
Рожден я для любви на столь прекрасной плахе,
Я жажду лишь полет с любовью в каждом взмахе,
Я счастлив не единым хлебом,
Я счастлив, что люблю под этим вечным небом.

Музей-заповедник "Царицыно".

Башня-руины.

80-ые.

Холст, масло,12х17 см.

Стоят могучие дворцы, как тень былых времен,
Веками нес их на плечах поросший липой склон.
Под склоном пруд, в тоске седой забытых берегов,
Хранит задумчивую грусть промчавшихся веков.
Скрывает парковая глушь беседок тишину,
Лишь потревожит воронье пришедшею весну.

Июнь. Как ночи коротки, как долог знойный день.
В дворцовых парках ткет силки распластанная тень.
Не счесть в лугах пахучих трав.
Под небом, синь его вобрав,
Прудов дворцовых жемчуга.
Их вечный сток хранит Москва - река.

Питьем, едой, к порядку не приучишь
Как в ступе воду истолочь,
Порядок должен быть, и ночь, как ночь.

Буди подвластный мне народ,
Ленивых упырей с гнилых болот,
Брюзжащих ведьм волшебною метлой
Гони над кронами юлой.
В лохмотья брось им жаркие угли,
Крапивой жгучей обозли,
Бей леших палкой не жалей,
Студенных вод за шиворот налей.
Лети в поля, в лесные кряжи,
Буди родню в накидках лунной пряжи,
Летучих призраков, без плоти привидений,
Русалок разбуди для сладких пений.
В дворцах откроешь подземелья,
Подземной тьме, лишь скука от безделья.
Ветвями исхлещи в ком спесь.
Пусть в полночь соберутся здесь.

Питьем, едой, к порядку не приучишь,
Как в ступе воду истолочь.
В старинном парке ночь должна быть ночь.
Лети мой друг, тебе одно мгновенье,

Сей труд исполнить, чту твоё уменье.

Как скорок ты, мой лучший друг.

Торчащих и летящих сомн, отраден круг.

Зеленый змий представит нам веселья. Телесный друг его уж выпил его зелья.

Станцуем с ним, скупнём слегка,

Наряд из тины скрасит чудака.

О, мир! Как вечен этот круг,
В котомке соль и тот же лук.
Луной, померкшей в море туч,
Россия ждет рассветный луч.
К мечтам зеленого витка
Уже прикована рука.
Вот камень, тропами обвит,
Куда пойдешь благословит.

Две осени пришли ко мне, две осени в одной печали.
Года мои с одной из них меня навечно обвенчали.

Во злате, в серебре фаты, в прощальном вальсе листопада Две осени в восторгах наготы, в прощанье с тем, что для весны не надо.

Для не изведанной зимы одна из них хранит чертоги.
Вся жизнь моя как день один, костер пред вечностью дороги.

Басня

Крысня пробралась в закрома,
Их полнит кучами дерьма.
Поет о Мурке сытым брюхом
Гроза помоек с рваным ухом.
Спит в конуре, как боров пес,
До крыс нет дела, с Васьки спрос.

Вот так и на Руси, коль сытый брюхом,
Разор, потоп, не поведет и ухом.

________________________1999 г.

Кто-то песни мне пел в летний зной и в пургу,
Кто-то жизнь проклинал, что согнула в дугу.
С ними пел я, страдал, был богат без гроша.
Не прожить мне без них, пусто там, где душа.
В изваянье моём мыслей-демонов рой,
Как безжалостен их атакующий строй.
Не прожить мне без них, без страданий Орфея.
В них дано все иметь, ничего не имея.

Поросёнок, ошибка природы.
Так ругаю я девочку Динку.
Своенравную рыжую свинку,
Неизвестной собачьей породы.

Нет зерна в моей скромной квартире,
Но живёт в ней усатый охранник,
Тёмной ночью невидимый странник.
В каждой лапке его по мортире.

Знать, любовь мне от предков в наследство.
К тем, кто жизнью своей и трудом,
Жизнь людей сохраняли, их дом.
Вся любовь к ним от раннего детства.

Вспомню живность я сельскую деда.
В санях ладных не лошадь, а птица,
Стройной стати в рассвет кобылица,
Под великим названьем "Победа".

Помечтал я, бужу всю семейку.
Марш-бросок в засыпающий двор.
Вот приказ мой, бессовестный вор,
Принеси мне, Динулечка, шлейку.

Как безмолвен и покоен
В зёздном небе лик Луны.
Негой света успокоен
Трепет жизненной струны.

Мир исчез во мраке ночи.
Свет Луны, как нить силка,
Жизнь пленил, лишь жаждут очи
Крылья, крылья мотылька.

Прочь преграда к царству света,
Тело цепь коварных сил.
Вот кинжал, но луч рассвета
Дар бесценный воскресил.

Черёмухи белой цветов аромат
Волшебным нектаром укрыл вешний сад.

Проснулась природа, весна хороша!
По кронам цветущим гуляет душа.

Летящая чайка крылами зовёт
К зеркальным лагунам проснувшихся вод.

Я парус оживший. В дыханьях природы
Восторгов ладья где небесные своды.